Александр Загоровский, газета “Суббота”, 14-20 августа 2013 года
За два года работы в архивах я нашел …175 родственников
Кожаный альбом с фотографиями начала XX века до 1940-х годов достался нам от бабушки и дедушки моей жены – рижских староверов Комиты и Евстафия Лаврентьевых. Эти снимки – как кадры из документального ретрофильма: пухлые младенцы, барышни в кружевах, солдаты Первой мировой… Многие персонажи семейной хроники были для нас безымянными, и я решил покопаться в архивах – вдруг что-нибудь узнаю?
«Раскопки» увлекли. За два года я просмотрел десятки тысяч (!) страниц исторических документов – материалов Ревизских сказок, переписи населения Российской империи 1896/1897 годов, домовых книг, паспортов, уходя все дальше вглубь времен. Одно открытие тянуло за собой другое, и иногда мне казалось, что кто-то подсказывает мне следующий шаг, а некоторые совпадения выглядят просто мистическими.
Постепенно люди на фотографиях оживали, обретая имя, фамилию, год рождения, адреса местожительства и родственные связи. И сегодня генеалогическое древо Лаврентьевых-Исаевых-Архиповых-Григорьевых-Соловьевых, созданное мною в результате этих поисков, занимает полстены. Оно охватывает период с 1812 по 2013 годы, в нем 175 «фигурантов». У нашей семьи – свое место в этой родственной мозаике, и, оказалось, это очень важно – ощущать себя частью целого.
Современник Наполеона
Впервые фамилию Lawrentjew, написанную на немецком языке затейливой вязью с завитушками я обнаружил в 8-й Ревизской сказке, переписи населения от 1834 года. Оттуда я узнал, что Архип Лаврентьев, 1812 года рождения, прибыл в Ригу во второй половине 1827 года из города Рооп (ныне это местечко Страупе Валмиерского района). А тогда, после разгрома наполеоновских войск, при императоре Александре I, Рооп был крупным городом на пути из Риги в Санкт-Петербург.
Удивительно, но именно в это время мне в руки попала редкая книга краеведа Иоганна Бротце, автора тысяч рисунков и описаний городов и поселков на территории Латвии того времени, в том числе и Роопа.
Архип Лаврентьев поселился во 2-м, Московском, предместье Риги, типичном рабочем районе, застроенном деревянными домами. От него ведет начало целая династия русских рижан, тесно связанных с Гребенщиковской старообрядческой общиной.
Сейчас в Риге живет уже восьмое поколение потомков Архипа Лаврентьева. Только вот генеалогическое древо напоминает перевернутую пирамиду. Если раньше в семьях было по 11 детей, то теперь – по одному, да и то не у всех.
Неизвестная фамилия
Самый старинный документ, который сохранился в семейном архиве, это выписка (раньше говорили – выпись) из метрической книги от 31 декабря 1891 года, которая гласит, что Ефросинья Лаврентьева, внучка Архипа из Роопа, заявила о рождении сына Евстафия, дедушки моей жены. Это обычная для того времени процедура регистрации детей староверов, которые считались незаконнорожденными. Документ о рождении им выдавали на основании заявления матери и двух свидетелей. Об отце Евстафия, сожителе Ефросиньи, ничего известно не было…
Я долго ломал голову, как его найти. Решение пришло …ночью. Мне было известно, что в 1897 году Евстафий был уже сиротой, а его брат Василиск, младший сын Ефросиньи, родился в середине 1893 года. Я предположил, что за девять месяцев до его рождения муж Ефросиньи был жив. Следовательно, он умер между 1893 и 1897 годом. Еще я знал отчество Евстафия – Саввич.
И тогда я стал искать в церковной книге сведения о мужчинах 30-40 лет по имени Савва, умерших в этот период. И моя гипотеза подтвердилась! Я нашел запись о том, что 13 марта 1894 года в возрасте 34 лет умер Савелий Максимович Архипов. Он считался холостым, но проживал по тому же адресу, что и Ефросинья, вместе с другими родственниками. Тут я вспомнил, что в одном из документов Евстафий по отчеству назывался Савельевичем. Так я восстановил забытую «ветку» нашего генеалогического древа.
Это открытие заставило заговорить один из самых ярких снимков из нашего альбома, который мы раньше называли «Вишневый сад» – по аналогии с чеховской пьесой. Группа нарядных улыбающихся людей сфотографирована под соснами Рижского взморья в 1910 году. День солнечный, все улыбаются, и все-таки в воздухе чувствуется грусть. Четвертый слева – Евстафий Лаврентьев. А вот кто остальные?
Загадка разрешилась после того, как я запросил в архиве паспорта Архиповых и, сравнив фотографии, установил, что на снимке изображены именно они.
Георгиевский кавалер
Замечательный он, судя по всему, был человек – Евстафий Лаврентьев, дед моей жены. На его долю выпали две революции и две мировые войны. Вернувшись из армии с одним рюкзаком, он сумел заработать на собственный дом. Вырастил троих детей, всем дал высшее образование. Семья была за ним, как за каменной стеной…
Осенью 1910 годя Евстафия Лаврентьева призвали в армию. Он служил в 4-й телеграфной роте 2-й Восточно-Сибирского саперного батальона. В семейном архиве сохранились отпечатанные типографским способом афиши спектаклей, которые, оказывается, ставились в царской армии.
А потом началась война… Евстафий Лаврентьев воевал на Западном фронте, под Варшавой и Минском, несколько раз был ранен. За боевые отличия был дважды награжден георгиевским крестом. Третью высшую солдатскую награду, в которой он был представлен, ему вручить не успели – началась революция.
Октябрь 1917 года Евстафий встретил в Петрограде. После революции служил в Советской армии. Его последняя воинская должность – начальник телефонной команды штаба армии. Крутая карьера для простого солдата…
Дом с палисадником
Домой Евстафий вернулся только через 12 лет, в 1922 году, – уже в другую страну, независимую Латвию. Первое время жил у родственников . Работал на телефонной станции, экспедитором в Торговом представительстве Советского Союза в Латвии. Потом пришел в акционерное общество «Михаил Кузнецов» на улице Московской 259, которое занималось строительными и изоляционными работами. Вначале был мастером, а всего через два года, 1 января 1927 года стал управляющим фабрикой – еще один головокружительный карьерный взлет!
Через четыре года Евстафий уволился с фабрики, чтобы заняться частным предпринимательством. Его фирма проводила изоляционные работы на таких серьезных объектах, как рижский Центральный рынок, санаторий «Кемери».
В феврале 1938 года Евстафий Саввич осуществил свою давнюю мечту – купил дом, а вернее, два дома – каменный трехэтажный и одноэтажный деревянный на улице Ф. Садовникова.
30-е годы ХХ века – счастливые годы для семьи Лаврентьевых. Евстафий хорошо зарабатывал, Комита, или, как ее называли домашние, Кома, была прекрасной хозяйкой. Осенью в доме варили варенье – из брусники с яблоками, крыжовника (медный тазик сохранился), солили огурцы.
В доме часто собирались родственники и друзья. Хозяева и гости играли на пианино, пели русские романсы. Беседы за чаем в просторной гостиной затягивались за полночь. Супруги посещали балы, Новый год встречали в Рижском русском театре.
Фотографии запечатлели сценки из жизни русских рижан между двумя войнами, которые через призму лет выглядят почти идиллически.
В годы немецкой оккупации дом Лаврентьевых оказался на территории Рижского гетто, и их переселили на улицу Московскую. В советское время Евстафий Лаврентьев работал в стройконторе, восстанавливал Воздушный мост, насосные станции, водопроводы.
Семья жила в том же доме на Садовникова, который в родне называли «дом с палисадником» – под его окнами был небольшой цветник, в котором росли астры и гладиолусы. Этот осколочек сада чудом сохранился до наших дней. Будто память о хозяине…
Свадьба модистки
В альбоме было много фотографий милой улыбчивой женщины по имени Фелицата. От родственников я узнал, что ее фамилия Бурмейстер, что в 30-е годы прошлого века она жила в центре Риги, возле Старой Гертрудинской церкви, держала шляпную мастерскую и, как гласит семейная легенда, каждый сезон летала в Париж за новыми фасонами. Но кто она? Родственница или просто знакомая?
Я нашел в архиве паспорт Фелицаты 20-х годов, в котором была указана ее профессия «модистка», а также место жительства – улица Витебская (ныне Ерсикас) 8. Это адрес был мне знаком – там же в это же время жил Евстафий Лаврентьев.
Из церковной книги Гребенщиковской старообрядческой общины я узнал, что отец Фелициты рижский мещанин Роман Поликарпович Андреев, а мать – Васса, урожденная Архипова. Но эта фамилия мне тогда ничего не говорила, и я отложил документы в сторону.
Они «заговорили» через полтора года, когда я установил, что отцом Евстафия Саввича является Савелий Архипов. Так сложился очередной паззл: Фелицата – двоюродная сестра Евстафия.
Полученный из архива паспорт матери Фелицаты, Вассы, заставил ожить еще один снимок, на котором ранее мне было знакомо только одно лицо – Евстафия Лаврентьева (стоит третий слева). Паспортная фотография подсказала, что это она сидит на почетном месте – рядом с виновниками торжества. На обороте свадебной фотографии указана дата – 23.11. 1923 года. Из паспорта Фелицаты явствует, что она вышла замуж в ноябре 1923 года. Значит, это снимок с ее свадьбы.
Встреча на кладбище
Летним днем прошлого года я зашел на Ивановское кладбище. На нашем семейном участке на скамеечке сидела незнакомая женщина. Она представилась:
– Я Елена Потапова, живу в Москве. Двадцать лет не была в Риге… Я ищу могилу своего деда Фомы Соловьева и других родственников. Мою бабушку зовут Неонила.
Еще недавно я бы только пожал плечами. Но не случайно говорят, что все происходит тогда, когда должно произойти…
Я уже знал, что Неонила – одна из 11 детей Афанасии Григорьевой, урожденной Лаврентьевой. Ведь изучение истории семьи Лаврентьевых я начинал как раз с выяснения связи этих двух фамилий, поскольку их могилы на Ивановском кладбище находятся рядом.
Мне очень быстро удалось установить, что Афанасия и мать Евстафия, Ефросинья, родные сестры. Они внучки того самого Архипа Лаврентьева, который в 1827 году прибыл в Ригу из Роопа. То есть, мать Елены и моя теща, троюродные сестры, а сама Елена и моя жена, соответственно, уже четвероюродные.
Найти могилу Фомы нам так и не удалось. Но оказалось, что у Елены тоже сохранились старинные фотографии, и мы общими усилиями восстановили еще целый ряд забытых имен. А главное – обрели родственников, хороших людей, с которыми теперь душевно общаемся.
Аисты на закате
В завершение расскажу об одном эпизоде, который, наверно, можно считать символическим.
Узнав из материалов Первой Всеобщей переписи Российской империи, что Мавра Исаева, мать Комиты Лаврентьевой, родилась в деревне Дундишки Витебской губернии (ныне это Прейльский район), мы решили съездить на родину предков. Деревня не сохранилась, но местные жители показали примерное место, где она была – неподалеку от старообрядческого храма.
Грунтовая дорога неожиданно кончилась, колея становилась все менее заметной и, наконец, вовсе пропала в густой траве. Стрекотали кузнечики, над полями садилось солнце,
Мы вышли из машины и огляделись: где же тут жила наша прабабка? И вдруг прямо над нашими головами зашумели крылья, и пара аистов опустилась на землю в углу поляны. Мы пригляделись: похоже, именно там, в окружении разросшихся деревьев и кустов, когда-то стоял дом.
Ну как тут не поверить, что это знак с небес?
>
http://www.subbota.com/culture/theme/history/2003-russkaja-latvija-rodoslovnyj-detektiv.html
>
Комментарии